Ithilwen

НЕОБХОДИМЫЕ ЖЕРТВЫ

Часть II

оездка к северному берегу Митрима прошла без происшествий, но была очень долгой. Посольство было больше, чем  ожидал Маглор, поскольку вместе со всеми его братьям ехали еще несколько эльфов, которых выбрал Маэдрос, "чтобы они стали независимыми свидетелями событий этого совета для нашего народа”. Отряд ехал медленно, из-за беспокойства о Маэдросе, и в результате понадобилось два дня, чтобы преодолеть расстояние, которое обычно можно было покрыть за один длинный дневной переход. На второй день пути Маэдрос настоял на том, чтобы развернули знамя Феанора, и Маглор заметил враждебность, которая вспыхивала в глазах многих из народа Финголфина, когда они замечали гордый стяг и узнавали сыновей Феанора, едущих под ним. На краю лагеря их встретили двоюродные братья Ангрод и Аэгнор, которые приветствовал их холодно, но учтиво, и Фингон. Самого Финголфина нигде не было видно. Феанориони весь вечер держались поближе друг к другу, оставаясь в шатрах, которые они установили на краю поселения Финголфина. Маэдрос был напряжен и необычно тих, и даже краткий визит его возлюбленного брата Фингона, ненамного улучшил его настроение. Он, очевидно, размышлял о предстоящей встрече с Финголфином, и ободрения и увещевания его братьев, казалось, только еще больше ухудшали его настроение. Но когда Маглор пришел, чтобы проведать брата утром, он обнаружил, что за ночь мрачное настроение Маэдроса похоже исчезло. Он выглядел спокойнее, и встревоженное выражение, что было в его глазах прошлым вечером, сменила спокойная решимость. И когда Маглор вошел в шатер, он был удивлен, увидев, что его самый младший брат Амрас, который остался с Маэдросом ночью,  заплетал его волосы.

- Я уже начал думать, что ты совсем забросил свои волосы. Ты впервые с тех пор как вернулся нам, позволили кому-то из нас помочь тебе с ними, - сказал Маглор.

- Впервые это имеет значение. Я также собираюсь надеть мой медный обруч. Поскольку я выступаю от имени нашего Дома сегодня, я должен выглядеть как его часть -  не должно, чтобы наш народ представлял кто-то нечесаный. Я хочу, чтобы они все помнили,  - говорит сын Феанора.

- Не могу дождаться, когда увижу тебя вместе с нашим высокомерным дядюшкой - это будет незабываемое противоборство, -  сказал Амрас, продолжая заплетать густые красновато-коричневые волосы Маэдроса.

- Думаю, я могу точно обещать, что ни кто из вас никогда не забудет это зрелище, - ответил Маэдрос.

- Уже пора? - Маэдрос поднял взгляд от бумаг, которые он просматривал и аккуратно свернул их, когда Маглор откинул полог шатра.

- Почти, - сказал Маглор. - До места нужно немного пройти, Фингон говорит, что зал Финголфина - на другом конце лагеря, так что, если мы не хотим опоздать, надо выйти сейчас.

Маэдрос быстро запечатал свернутые бумаги воском, и выйдя из шатра, отдал их Фингону.

Пойдем, - сказал он брату. - Твой отец без сомнения уже ждет нас.

Когда посольство, сопровождаемое Фингоном, шло через лагерь, Маглор был поражен различием между тем, как они выглядели по сравнению со своим двоюродным братом. Все Феанориони были одеты в хорошие платья, а одежда Фингона, хотя пригодная, была довольно простой и явно поношенной. Здания в поселении были хорошо построены, но в большом зале, куда их провели, не было почти ничего кроме мебели, которая была несомненно сделана из местного дерева; очевидно народ Финголфина не смог принести много имущества с собой во время жестоко перехода по льду из Арамана, поскольку они не моги взять ничего, кроме того, что можно нести на спине или тянуть на простых санках. Драгоценности, однако, были легкими и достаточно маленькими, чтобы без труда унести, и лица его двоюродных братьев и сестер украшали серебряные и золотые обручи, инкрустированными драгоценными камнями, которые блестели почти так же ярко как холодный свет в их глазах. Тургон, чья жена погибла во льдах, казался самым враждебным, но почти все его двоюродные братья и сестры выглядели отдаленными, если не открыто сердитыми. Их дядя Финголфин сидел на большом кресле, поднятом на низкое возвышение в конце зала, выражение его лица невозможно прочитать.

Маэдрос ступил вперед, чтобы приветствовать собравшихся, его изящную внешность и гордую осанку немного портило то, как на его слишком худом теле весела одежда.

- Приветствия Домам Финголфина и Финарфина от Дома Феанора. Я благодарю вас за, то, что согласились на эту встречу, ибо потомки Финве были разделены слишком долго. Едины были Нолдор, когда Финве вел их вперед в великом путешествии из этой земли на Запад; едины должны мы быть сейчас, вернувшись в дом наших предков. Пришло время закрыть пропасть, разделившую потомков Мириэль и Индис и снова стать единым народом.

- Почему мы должны желать единения с предателями и, -  сердито начал было Тургон, суровый взгляд отца заставил  его замолчать.

- Хотя и желанно такое воссоединение, но ссору между Домом Феанора и Домами Финголфина и Финарфина не легко  прекратить, - сказал Финголфин, - и я полагаю, что именно ваш Дом, в основном ответственен за наше разделение, и посему должен нести ответственность за ее окончание. Как ты предлагаешь нам начать?

- Я предлагаю, чтобы мы начали так.

И Маэдрос шагнул к основанию возвышения, на котором стояло кресло Финголфина и, к удивлению Маглора и его братьев, опустился на колени перед их дядей и опустил голову словно кающийся.

- От имени моего Дома, я прошу прощения за наше жестокое предательство твоего народа, наших родичей, которых мы незаслуженно оставили в Арамане. Я просил бы прощения у Домов Финголфина и Финарфина за наше предательское деяние, хотя я и мой Дом не заслуживаем его. И хотя я не могу обратить вред, причиненный моим Домом вашему народу, я могу и сделаю так, чтобы помочь тем, кому повезло пережить переход Хелкараксе. Потому что не справедливо, чтобы мы, кто прибыл на эти берега в комфорте на украденных кораблях, процветали из-за нашего воровства, в то время как те, чье появление здесь было оплачено только болью и кровью, продолжали претерпевать лишения. Потому я передал Лорду Фингону список товаров, которые будут переданы в ваш лагерь после окончания встречи; знайте, что они останутся вашими, независимо от того, примешь ли ты мои извинения или нет.

- От имени Домов Финголфина и Финарфина, я принимаю ваши извинения, и дарую мое прощение вашему Дому за то, что они бросили мой народ в Арамане, - мрачно сказал Финголфин, и Маэдрос поднял голову и пристально посмотрел в глаза дяди.

- Я благодарю тебя, Лорд Финголфин. Все же между нашими народами остается еще одно разногласие - вопрос о королевской власти над Нолдор, которая после смерти Финве по праву рождения, перешла к отцу моему Феанору. Многие могут посчитать, что как самому старшему сын моего отца, королевский сан теперь переходит от моего отца ко мне. Но я говорю иначе, и сейчас отказываюсь от любых прав, которыми я обладаю в твою пользу. Потому что, если бы никакие обиды не лежали между нами, лорд, королевский сан по справедливости перешел бы к тебе, самому старшему и не менее мудрому здесь из дома Финве. Сейчас Дом Феанора клянется в верности и преданности Финголфину, законному Высокому Королю Нолдор.

Когда он услышал, как его брат промолвил эти слова, Маглор понял, что должен делать и неохотно преклонил колено перед дядей; после краткого мгновения, его младшие братья последовали за ним. Все разногласия между младшими сыновьями Феанора и их старшим братом будут высказаны позже и наедине, и Маглор был уверен, что некоторые его братья так и сделают, поскольку лицо Карантира слегка покраснело, а руки Куруфина сжались в кулаки. Прилюдно, однако, они не могли позволить себе оспаривать власть старшего брата, и и Карантир, и Куруфин знал это. Так что они опустились на колени и признавали власть их ненавистного дяди над ними теперь как несомненного короля их народа.

Как только посольство Феанориони склонилось перед ним, Финголфин поднялся с места и провозгласил,

- Пусть разногласия, которые прежде разделяли наши Дома, будут забыты. Нолдор снова стали единым народом!

Затем он шагнул, чтобы помочь Маэдросу встать, что-то шепча ему на ухо, и после этого напряжение в зале исчезло, и все начали передвигаться по залу и разговаривать. Маглор скоро оказался в толпе, потому что, как и он, большинство его двоюродных братьев и сестер направлялись к Маэдросу, и все они говорили с Маэдросом одновременно, выражая счастье видеть его живым и выздоравливающим и восхваляя его за слова Финголфину. Когда он добрался до брата, Маэдрос улыбнулся ему, но Маглор видел неуверенность в его глазах, когда он протянул к нему оставшуюся руку. Маглор улыбнулся в ответ и взял брата за руку.

- Наш дядя пригласил нашу семью отобедать с ним и нашими родичами сегодня вечером, брат, - сказал Маэдрос, когда Маглор встал рядом с ним. - Нам нужно будет послать кого-то за твоей арфой; все с нетерпением хотят услышать, как ты играешь, во всяком случае, так мне сказали, - произнес он, быстро глянув  на Фингона и Ангрода. - Я уже сказал нашему дяде, что мы придем, - быстро добавил Маэдрос, сурово посмотрев на брата, ощутив невысказанные возражения Маглора.

- Я сейчас пошлю кого-нибудь за ней, - ответил Маглор, признавая поражение, - и скажу нашим братьям о приглашении.

«И предупрежу их, - подумал он про себя, уходя, - что последствия любого проступка с их стороны сегодня вечером будут болезненны - в этом я  удостоверюсь».

Когда Маглор закончил говорить с младшими братьями, Финголфин отозвал его в другую часть зала.

- Я беспокоюсь о моем старшем племяннике, -  тихо сказал он, глядя на Маэдроса. - Он все еще бледен, и слишком худой.

- Он еще не настолько оправился, как хочет показать, - подтвердил Маглор, и  холодно посмотрел на дядю. - И несомненно он не готов посещать пиры.

- Я сожалею, но это необходимо. Наша семья должна показать, что мы разрешили наши разногласия прежде, чем мы сможем ожидать, что наши последователи сделают то же. Я прослежу, чтобы вечер закончился пораньше, что бы не утомить его слишком сильно, и я полагаю, что ты тоже присмотришь за ним.

- Это я и собирался сделать, - ответил Маглор.

                                                                             ЧАСТЬ I

                                                                           ЧАСТЬ III