Ithilwen

НЕОБХОДИМЫЕ ЖЕРТВЫ

Часть III

- ы сошел с ума? - проревел Карантир.- Как ты мог так унизить нашу семью, и отказаться  от всего, чем дорожил отец? Нашу гордость, наше положение величайших среди потомков Финвэ, королевский сан, чтобы удержать который отец так упорно боролся, сражаясь с интригами своих наглых полу-братьев, и который он передал тебе - ты отшвырнул все, словно это ничего не значило для тебя.

По крайней мере он сумел дождаться, пока мы вернемся в наш шатер прежде, чем наброситься на брата; полагаю, что было слишком надеяться на то, что он подождет со своими тирадами, пока мы не вернемся в наш лагерь, подумал Маглор, глядя как его младший брат яростно кричал на Маэдроса. Они только что возвратились после вечера с Финголфином и их родичами, и хотя младшие братья сумели сдержать свой гнев во время празднества и ради единства семьи делали вид, что согласны с решением брата, Маглор знал, что внутри они кипели, и Карантир никогда не медлил выражать свои чувства. Келегорм и Куруфин тоже казались разгневанными, но, похоже, пока удовлетворились, позволив самому вспыльчивому брату кричать, Амрод и Амрас же выглядели скорее растерянными и разочарованными, чем сердитыми. Хотя и он сам не совсем одобрял действия брата или до конца понимал причины заставившие, выбрать их, но еще меньше Маглор одобрял явное пренебрежение к законной власти старшего брата. Спокойно расспрашивать его о его поступках и вежливо просить объяснить - одно, но Карантир в своей вспышке перешел границы.

- Но тебе было мало того, что ты просто унизил всех нас перед нашими родичами, нет, ты решил заодно разорить наш Дом! Ты отдал больше половины нашего имущества, и почти всех наших лошадей. Наш Дом должен первенствовать среди нолдор, но твои поступки умалили нас до последних из нашего народа. Если бы отец мог предвидеть, твои сегодняшние поступки, он лишил бы тебя наследства, чтобы не допустить такого предательство семьи! - выкрикнул Карантир.

До этого момента Маэдрос молчал, недвижимо стоял, повернувшись спиной к братьям и бесстрастно глядя стену шатра, пока Карантир бушевал. Теперь он повернулся к  ним, и Маглор увидел тлеющее пламя, горевшее в обычно спокойных глазах его брата, и ощутил глубину гнева Маэдроса на них. Но когда Маэдрос заговорил,  его голос был ровным и сдержанным, почти холодным.

- Но отец не был провидцем, и он не лишил  меня наследства. И потому, когда он умер, я стал головой нашего Дома и принял власть, которая приличествует этому положению.  Я, Маэдрос, не ты, Карантир, ни один из моих братьев. Я выбираю действия нашего Дома, не ты, и у тебя нет права подвергнуть сомнению мои решения или мою власть принимать их. И я никому не обязан объяснять их, даже тебе. Поступки, которые я совершаю, я выбираю по серьезного причинам, и если ты не согласен с моими выбором, ты волен отказаться от родственных уз с нашей семьей и оставить ее. В противном случае, я ожидаю твоего повиновения, и учтивого обращения. Теперь уходи, прежде чем мне придется позвать слуг, чтобы вышвырнуть тебя.

- Ты не посмеешь – прошипел Карантир, чуть отступив, его глаза  расширились от изумления.

- Не посмею, брат? - спокойно ответил Маэдрос. - Вон. Все. Сейчас же.

Маглор положил руку на плечо младшего брата, надеясь предупредить любые опрометчивые слова, которые лишь усугубят ситуацию, потому что по глазам Маэдроса он понял, что брат не шутил.

- Пойдем, ты сказал свое слово. Дадим нашему брату немного покоя, Карантир.

Карантир развернулся и внезапно вышел из шатра, сопровождаемой остальными братьями. Оказавшись снаружи, Карантир пробормотал, - Как он смеет…

- Как ты смеешь так говорить с ним! - сердито ответил Маглор. - Кем ты себя возомнил? Как бы сильно тебе не нравились решения брата, ты не вправе оскорблять его так, как ты сделал. Ты должны помнить свое место, Карантир, и учиться сдерживать свой язык.

Карантир нахмурился, но не ответил.

- Но у Карантира есть причины злиться, то, что сделал брат сегодня, искалечило наш Дом, - сказал Куруфин. - Он разорил наш народ и отдал принадлежащую нам по праву власть! Почему?

- Возможно, если бы вы вежливо  спросили его о причинах, он, назвал бы их вам. Теперь вы не получите объяснений, - сказал Маглор. - Что сделано, то сделано. Мы не можем изменить прошлое, и мы не можем отказаться принимать решения, которые брат объявил столь прилюдно, иначе сами мы навлечем бесчестье на наш Дом. Нравиться или нет, Финголфин - теперь Высокий Король и Дом Финголфина, первенствует среди Нолдор. Нам просто придется приспособиться к этому.

- Можешь приспособиться к этому, брат, - ответил Карантир, - но я не стану. И он развернулся и пошел прочь к своему шатру, сопровождаемый Келегормом и Куруфином. Амрод и Амрас оставались, оглядываясь назад на шатер Маэдроса.

- Как ты думаешь, почему он это сделал, брат? - спросил Маглора Амрас. - Ты ближе к нему, чем кто-либо из нас - почему по твоему, он унизился так прилюдно? Я думал у него больше гордости. Похоже, я ошибся. Сегодня отцу было бы стыдно за него  - в этом, по крайней мере, Карантир был прав.

- Разве имеет значение, что бы подумал отец? Он теперь в Мандосе, - ответил Маглор . - Что же до того почему, наш брат очевидно чувствовал, что это было необходимо. Почему я могу только гадать, а я не хочу, не сегодня вечером. Уже поздно, и я устал. Уже почти ночь.

- Кто останется помочь ему сегодня вечером? - спросил Амрод. - Мы все договорились раньше, что это буду я, но прямо сейчас я не думаю, что он позволит кому-то из нас войти.

- Наверное, будет лучшее, если я попытаюсь, - сказал Маглор. - Как ты сказал, я всегда был ему ближе - возможно он сжалится надо мной и позволит мне остаться внутри, где тепло, и не вышвырнет меня, спать на холод. Хотя в этом я сомневаюсь.

Откинув полог шатра,  Маглор увидел, что его брат сидел на одной из свернутых постелей, неотрывно глядя в землю. Когда Маглор тихо вошел, он поднял глаза и Маглор все еще видел гнев на лице брата. И еще он видел, что его брат был измучен. Полагаю, слишком расстроен, чтобы спать, все благодаря дерзости Карантира,  - подумал он.

- Я сказал всем уйти. Убирайся, сейчас же! - сказал Маэдрос.

- Руссандол, пожалуйста. Я пришел не для того, чтобы ссориться с тобой. Не переноси свой гнев на Карантира на меня.

- О, я зол не только на Карантира, брат. Он кричал, но вы, остальные, были столь же виновны в оспаривании моих суждений - вы лишь осуждали меня глазами вместо того, чтобы говорить. Прямо сейчас я не хочу быть ни с одним из вас. Уходи.

Маглор подошел туда, где сидел его брат, опустился рядом с ним, стараясь не касаться его.

- Прости, если обидел. Я не совсем понимаю, почему ты решил сделать то, что сделал сегодня, Руссандол, но я не подвергаю сомнению твои суждения, или твое право принимать такие решения за наш Дом. Помогите мне понять, это - все, о чем я прошу.

Маэдрос опустил глаза и вздохнул.

- Я знал, что наш такие гордые младшие братья не увидят причины моих сегодняшних поступков, или примут их, даже если бы я попробовал объяснить - именно поэтому я не сказал никому о моих планах на встречу. Я не хотел рисковать тем, что их сорвут опрометчивыми словами или делами прежде, чем я смогу привести все в действие. Но ты,  я ожидал, что тебе такие объяснения не понадобятся.

После паузы, Маэдрос посмотрел в глаза брату и спросил, очень серьезно, - Скажи мне, брат, - ты желаешь мести за смерть отца и убийство деда? Когда ты принес клятву отца вернуть Сильмарилли, ты имел в виду то, что произнес?

- Конечно, это я и имел в виду! Как ты мог подумать, что нет? Я любил нашего отца и дедушку, как и ты. И Сильмарилли по праву принадлежат нашей семье.

- Я спрашиваю, потому что легко просто произнести слова, и совсем другое дело действительно так думать. «Какой бы ни была цена, мы вернем свое» однажды сказал нам отец, что ж теперь ты знаешь цену, или, по крайней мере, первый платеж. Королевский сан, гордость и первенство Дома Феанора, унизительное прилюдное извинение - вот цена нашей клятве.

- Я не уверен, что понимаю, что ты имеешь в виду.

- Я уже говорил тебе, нам нужны те, кто идет за Финголфином, чтобы появился хоть какой-то шанс шанс повергнуть Моргота. Я видел мощь Ангбанда, брат. -  Маэдрос на мгновенье отвел глаза, и Маглор увидел, как сильная дрожь прошла по телу его брата; когда Маэдрос снова повернулся к брату, его лицо было полно воспоминаний, но, когда он вновь заговорил, голос его был сильным и ровным. - Наши люди отважны, но их слишком мало - в открытом столкновении с Морготом, они наверняка погибнут, или судьбы их будут еще хуже. Власть отца была неоспорима, но даже когда мы оставили Валинор, большинство Нолдор шло под знамением нашего дяди Финголфина. И, несмотря на все потери во время перехода, они все равно превосходят числом наши силы больше чем три к одному. Нам нужна их сила, чтобы победить.

- Если бы отец не сжег корабли, возможно, я бы смог успешно бросить вызов водительству нашего дяди. Не знаю. Но я знаю, что не я отдал власть над нашим народом Финголфину; отец сделал это сам, когда оставил большинство Нолдор в Арамане вместо того, чтобы вернуться за ними, как он говорил, мы сделаем. Дом Феанора предал их, почему сейчас они должны пойти за нами? Не важно, что я - не Феанор, я - его сын, а сыновья отражение своих отцов, так по крайне мере скажут многие. У меня был выбор: я мог заявить свои права на корону, и увидеть, как наш народ останется разделенным, и наши поиски окончатся неудачей, или я мог отказаться от своих права и сделать то, что было необходимо, чтобы снова объединить наши народы, и дать нам шанс на победу, за что Финголфин будет благодарен. Гордость или мщение - таков был выбор. И я выбираю месть, - сказал Маэдрос, напряженно сжимая оставшуюся руку в  кулак, смеси муки и ярости на его лице. -  Я увижу, как Моргот будет уничтожен за то, что он сделал нашей семье.

 За то, что он сделал тебе, - понял Маглор, ошеломленный дикой яростью, которую он теперь слышал в обычно спокойном голосе брата. Осторожно, протянул он руку, опустил ее на плечи брата и привлек его к себе, потом крепко обнял, пока не почувствовал, что Маэдрос медленно расслабился.

- Теперь я понимаю, почему ты считал, что должен отказаться от прав на корону и извиниться за сожжение отцом кораблей, хотя ты и не участвовал в этом, - тихо продолжил Маглор, все еще обнимая брата. - Но почему ты решил сделать это так? Почему ты едва ли не упал ниц перед нашим дядей и двоюродными родичами? Наверняка более достойный способ сработал бы так же хорошо; и так нашим братьям, несомненно, было бы легче это принять.

- Нет, не сработал бы, если мы хотим, что бы нолдор воссоединились в сердцах, так же как и на словах. Неужели ты не понимаешь? - ответил Маэдрос. -  Или возможно ты действительно не понимаешь - я не знаю, часто ли ты говорил с Фингоном во время тех немногих его визитов в наш лагерь, чтобы увидеть меня. Маглор, наш дядя, братья и сестры злы - или были злы - на нас. Не только на отца, но и на нас тоже. Поставь себя на их место - если бы мы были преданы Финголфином, и ты перенес ужасный путь через Хелкараксе, если бы ты видел, как твоя семья страдает, и видел, как кто-то из них умер, принял бы ты холодные извинения Фингона? Умерили ли такие извинения гнев в твоем сердце? Вряд ли. Поэтому я дал им больше чем просто слова - я отдал им нашу гордость и наше достояние; настоящее извинение, принести которое нам чего-то стоило. Для многих из них даже этого может оказаться  недостаточно. Сколько лошадей и драгоценностей, по-твоему, понадобиться, чтобы Тургон забыл Эленве? Но это - большее, что я могу сделать. И даже если бы мы не нуждались в их помощи, чтобы исполнить нашу клятву, я все равно просил бы прощения так, потому что они заслужили это; я, по крайней мере, стыжусь, того, как отец обошелся с ними. И большинство нашего народа. Они будут преданы Финголфину как Высокому Королю из чувства вины, если не по другой причине.

- Но не наши братья. И в особенности Карантир, он никогда не ладил с большинством наших родственников, - предостерег Маглор.

- Им не нужно быть верными нашему дяде, только мне. В конце концов я буду руководить отношениями между Высоким Королем и нашим Домом. Но я боюсь, что вспыльчивость некоторых наших братьев могут стать проблемой. Возможно, наша семья обоснуется где-нибудь в отдалении, чтобы им не пришлось часто общаться с нашими родственниками. В любом случае, я не позволю их горячности стать помехой в достижении нашей цели, - мрачно сказал Маэдрос. - Мы вернем Сильмарилли, и мы увидим, как Моргот будет повергнут в прах, независимо от цены. Я клянусь в этом, брат. А я держу клятвы.

- Я это знаю, - ответил Маглор. - И я уверен, что  в конце мы будем первенствовать. Но не сегодня вечером! Уже очень поздно, и ты выглядишь измученным. Позволь мне оставаться с тобой сегодня ночью, Руссандол.

- Думаю, было бы неправильно вышвырнуть моего любимого брата спать на промерзшей земле, - печально сказал Маэдрос, когда они оба встали, и он начал неловко разворачивать постель левой рукой. - Я сожалею, что был груб с тобой сегодня, Маглор. Ты этого не заслужил. Обещайте мне, что ты останешься - не только сегодня вечером, но и во все грядущие дни, пока это не закончится. Мне понадобиться твоя помощь.

- Рад слышать, что ты, наконец, признал это, - рассмеялся Маглор, начав готовить свою постель. - Конечно, я останусь. Пока все не закончится, и Сильмарилли будут в наших руках, я останусь рядом с тобой. Теперь позволь мне помочь тебе с одеждой. Сейчас тебе нужно поспать - завтра нам предстоит долгий путь.

Там Маэдрос со временем был излечен; ибо пламень жизни жарко пылал в нем... Его тело оправилось после мучений и стало здоровым, но тень боли осталась в его сердце; и он жил, левой рукой владея мечом, который стал более смертоносным, чем был когда-то в правой.... И ненависть между домами Финголфина и Феанора смягчилась. Ибо Маэдрос просил прощения за предательство в Арамане; перед всеми Нолдор отказался он от прав на корону, так говоря Финголфину: «Если меж нами не лежат никакие обиды, лорд, то королевский сан по справедливости переходит к тебе, старшему и не менее мудрому здесь из дома Финве», но не все его братья согласились с этим в своих сердцах.

Так, как и предсказал Мандос, Дом Феанора стал Лишенным, потому что верховная власть перешла от них, старших, дому Финголфина... (Квента Сильмариллион).

 Примечания:  

Согласно ранним наброскам Квента Сильмприллион, Маэдрос отдал Финголфину все имущество, которое его люди загрузили на корабли, и который они поэтому потеряли, когда их оставили на гибель в Арамане; в Серых Анналах также говориться, что Нолдор привезли лошадей из Амана в Средиземье на кораблях,и  многих из них  Маэдрос отдал Финголфину во искупление сожжения кораблей. См. Война Камней (История Средиземья, том 11), стр 38, 115, и 117.

Есть в работах Толкина есть некоторые расхождения касательно времени извинения Маэдроса и отказа от королевской власти. В Серых Анналах (История Средиземья, том 11), Маэдрос приносит извинения и отрекается от короны на совете вождей нолдор в Митриме, спустя почти два года после спасения Фингоном. Сильмариллион не указывает дату извинения и отречения, но текст намекает на то, что это произошло вскоре после спасения Маэдроса, и до проведения совета. Я решила придерживаться хронологии Сильмариллиона в этом рассказе, потому что мне кажется маловероятным, что Нолдор могли стать единым народом за два года до совета в Митриме (как утверждают оба текста), сначала не решив сначала вопрос о королевской власти, и без извинений перед сторонниками Финголфина за сожжение Фенором кораблей в Лосгаре.

                                  ЧАСТЬ I

                                 ЧАСТЬ II