Zimraphel

ОБРЕТАЯ МУЖЕСТВО

   Часть II

  ужасе прошла вся ночь и день. Извивающиеся огненные силуэты, соскользнувшие с холмов у разбитых Северных Ворот, были, на самом деле, змеями из бронзы и железа, осадные орудия, умело созданные, чтобы разбить стены города. И с ними пришли настоящие огненные змеи, urulóki, и орки и балроги с безжалостными пламенными бичами. К этому времени измотанные и израненные северные часовые добрались до города, половина из них погибла, те, кого застали врасплох в сторожевых башнях, все небо на севере было залито пламенем, и кроваво-красный свет, зловеще играл  во дворах, где все еще висели приготовленные для забытого празднества посеребренные фонари и украшенные драгоценными камнями лампы.

Глорфиндель помнил поспешно созванный королем совет, но споры Туора и Маэглина были словно в тумане. Tуор убеждал Тургона выводить женщин и детей, пока еще есть время, и тогда раскрыл существование секретного туннеля Идриль, всем, кто еще о нем не знал. Глорфиндель видел, как изменилось при этом известии  лицо Маэглина,  глаза сузились,  в них появилось коварство.

Не должен ты был говорить, Tуор. В этом зло.

Он слушал, когда Маэглин убеждал короля остаться и защищать город, утверждая, что он неприступен.

Разве ты не слышишь как там, на верху, уже вопят urulóki? Если Северные Ворота пали, раз они нашли этот скрытый путь тогда уже слишком поздно.

Он хотел это сказать, но его язык, словно превратился в шерсть, и он сидел застыв.

Тургон сочтет меня трусом, я ведь даже не уверен, что мой голос не подведет меня. И будет прав - я боюсь.

Его взгляд скользнул к Маэглину и Салганту, который даже сейчас прислушивался к каждому его слову, и тогда понял, почему Идриль не доверила эту работу ему. Он встретился взглядом  с Туором, сидевшим на другом конце стола, и смертный кивнул.

Нас предали.

Эгалмот подталкнул его.

- Пойдем, otorno, время разговоров прошло.

Из всего пути назад он помнил только отдаленный плачь и стенанья женщин, и то, как дрожали его ноги, угрожая подломиться. В дверях его встретил Ондолло с  его мечом, а Артамир и Халлас, сменившие праздничные одежды на мерцающие кольчуги, приготовили его доспех. Он позволил им облачить себя в кольчужную рубаху и пристегнуть наручи и нагрудник, на который одели зеленый нараменник с многолучевым золотым цветком. Последнией, Ондолло обернул вокруг его пояса перевязь и дал ему меч.

Теперь изорванный нараменник, превратился в окровавленную, покрытую гарью тряпку, по которой другие защитники города могли опознать его, и он задыхался в доспехах, с боем отступая с Большого Рынка на север к  Королевской Площади. Огненные осадные машины не смогли подняться по отвесным склонам Амона Гварет, питавшиеся весенними ливнями потоки, каскадами стекавшие по склонам, сделали вершины скользкими как стекло. Но там, где огонь встречался с водой, пар начал поднимался изо всех фонтанов и водоемов города. Удушающая жара и дым словно туман  волнами накатывали на улицы, и жители теряли сознание.

 Когда Глорфиндель бежал  ему хотелось сбросить нагрудник, хоть что-нибудь, лишь бы глотнуть прохладного воздуха, но он не смел. Последний вестник сообщил, что северные ворота города разбиты, и  где-то на востоке пробита стена. Орки и балроги, казалось, валил в город со всех сторон, и пылающие стрелы, прочерчивая в воздухи дуги, падали на крыши и в сады. Заграждения, которые Глорфиндель и другие защитники поставили на улицах, не продержаться долго.

И потом  снизу налетел urulóki, пронесся по дороге, соединявшей Малый Рынок с Большим, и его пламя, прорвав преграду, подожгло склады выходящие на рынок. Стеклянные окна, полопались от жара, а стены снесло наружу; ударом сбило большинство защитников и обломками придавило тех, кто был ближе всего к взрыву. Глорфиндель услышал крик Халласа, которого ударил горящий кусок кладки, но Артамир и Ондолло торопили его идти вперед, напоминая ему, что он приказал отступать, и жар, и орки, валившие через разрушенную баррикаду  не дали ему подойти к Халласу.

Где  подкрепление, за которым я посылал?

Орк зарычал ему в лицо, исчез в кровавых брызгах, когда его меч расколол ему голову надвое; ногой он  отпихнул труп в сторону, даже не замедлив шаг. Он видел распростертые на улицах тела орков, но больше было эльфов, и мужчин и женщин, зарубленных или потерявших сознание от жара и дыма, а потом затоптанных. Наверное, и его гонец не добрался до Тургона; последний истекал кровью от полдюжины неглубоких ран и едва мог стоять.

Пылающая стрела вонзилась между глаз воина, бегущего рядом с ним,  и он, захрипев, упал. Глорфиндель не видел, кто это был, не мог остановиться из-за него. Орки шли за ним по пятам, разрывая трупы погибших.

Когда он шел к Площади Короля, он не знал, что найдет там, орки уже могли наводнить ее. От беглецов он слышал только разрозненные противоречивые известия; он знал, что Дуилин мертв, погиб на северной стене от горящей стрелы, и по слухам, Пенлод из Дома Столпа умер, пригвожден к стене орочьими копьями в Аллее Роз. Глорфиндель не знал ничего ни о короле и Эктелионе, Дом которого Тургон держал в резерве, чтобы защищать дворец, ни о Tуоре и Доме белого Крыла, ни о Роге и Молоте Гнева, посланных держать Северные Ворота.

Если там прорвались, то он мертв. Рог никогда бы не отступил.

Завернув за угол, предпоследний по дороге к площади, он увидел бегущих к нему воинов. Несмотря на усталость по блестящему золоту и серебру на черном он понял, что это воины Салганта из Дома Арфы. Их предводитель, Манверу, схватил Глорфинделя за руку и на мгновение задержал его.

- Салгант не сказал нам, что мы, … мы нужны, - выдохнул он. - Он … он оставил нас в резерве. Мы все равно пришли.

Еще предательство сегодня. Все как говорила Идриль, он - трус продавшийся Маэглину.

- Большой Рынок захвачен, - ответил Глорфиндель. Он с трудом вдохнул прежде чем добавить, - Urulóki, не ходите туда.

- Где остальные из твоего отряда? - спросил Манверу.

- Это мой отряд.

Все, кто спаслись вместе с ним, наверное половина от того числа с которым он выступил, уже прошли мимо и двигались вперед к Площади Короля.

Tуор встретил его у одного из фонтанов. Его синий нараменник был порван и покрыт кровью, лебяжьи  крылья на шлеме обуглились от жара. В одной руке он сжимал огромный топор Драмборлег, другой поддерживал теряющего сознание Эктелиона. Лорд Фонтана был пепельно бледен, длинные глубокие раны от когтей или безжалостного бича покрывали его лицо, и глубоко рассекали руку.

- Балрог добрался до меня, - выдохнул он увидев Глорфинделя. -По крайней мере ты - …, все еще невредим.

- Едва, otorno. - заботясь о ране Эктелиона, Глорфиндель подхватил его с другой стороны, чтобы помочь идти. - Большой Рынок … захвачен.

 - Рогу у северных ворот выпало самое худшее … он и его воины, их окружили. - Эктелион вздрогнул, когда движение потревожило рану, но продолжал, - Они натравили на них urulóki.

Tуор позвал помощника Эктелиона Элеммакила, чтобы он довел своего лорда до фонтана.

Дай ему немного холодной воды, и перевяжи эту рану.  Нам понадобиться каждый воин, прежде чем все закончится.

На всех входах на  Королевскую Площадь строили баррикады. Tуор руководил работой, переходя от одной группы к другой.

- Мы будем сдерживать их, пока достанет сил.

- А юг, - сказал Глорфиндель, - Дорога Процессий, ты не…

- Эгалмот идет оттуда со всеми, кого может собрать. - Tуор повернулся, крикнул воинам Арфы делать завалы выше и шире. - Мы попытаемся пройти туннелем Идриль, если еще не слишком поздно.

- Кто еще остался? Я слышал, Дуилин мертв, и Пенлод.

- Еще есть люди Галдора, и немногие выжившие из Дома Дуилина. Салгант прячется где-то в своем доме у Малого Рынка, но с нами его воины, весь Дом Крота погиб.

- Маэглин?

- Мертв, - прорычал Tуор, - и его воины мертвы вмести с ним. Посмотри вокруг.

Тогда Глорфиндель заметил, сколько мертвых воинов Крота лежало на площади, но враг еще не прорвался сюда. Из некоторых тел торчали стрелы с оперение цветов Ласточки, Древа и Белого Крыла.

Нет существа более проклятого, чем братоубийца.

- Это не подобающее дело для…

Человек обернулся и схватил его за остатки нараменника, его глаза дикие от ярости.

- Он пытался убить моего сына! Он предал нас всех! Я сбросил его со стены как зверя, каким он и был! - Дыхание Tуора и его слова обжигали его лицо, и Глорфиндель не сопротивлялся. - Теперь иди со своими воинами на южную сторону, и будьте готовы поставить баррикаду, как только пройдет Эгалмот.

По дороге Процессий прибывали воины Небесной Дуги, а перед ними толпа испуганных женщин и детей. Впереди с обнаженным мечом бежал Эгалмот. Он достиг края площади раньше всех и обернулся, подгоняя выживших. Некоторые были нагружены сокровищами; он выхватывал шкатулки с драгоценностями и разукрашенные книги из неподатливых рук и отшвыривал в сторону, крича остальным оставить все кроме пищи и воды, чтобы поддержать силы.

Как последний из воинов Эгалмота пробежал мимо, Глорфиндель поторопил своих воинов начинать складывать мешки с песком и обрушившуюся кладку поперек дороги.

- Поторопитесь! - Он схватил обломок камня и кинул его на баррикаду. - Времени мало!

А эта дорога, в отличие от переулка, которым он пришел, была широкой. Что бы возвести хоть что-то напоминающее настоящую баррикаду понадобится час или даже больше. Им были нужны еще воины.

- Иди! - крикнул он Ондолло. - Приведи всех, кого Tуор или Эктелион смогут прислать.

- Мой лорд! - закричал Артамир. - Они идут!

Волна атакующих переплетенных рук и безжалостного оружия, ведомая самым большим Балрогом какого Глорфиндель когда-либо видел, устремилась на них. 

- Готмог! - закричал Эгалмот.

- Держать баррикаду!

Команда Tуора, эхом пронеслась по площади, воины Арфы и Небесной Дуги бросились укреплять ряды. 

Волна ударила преграду с силой тарана; она дрогнула, осыпаясь, но выдержала. Первыми шли орки, вонзая в баррикаду копья и крюки, они лезли вперед, обороняющиеся сбрасывали их назад. Глорфиндель почувствовал как что-то острое царапнуло его щеку, показалось, что потекластруйка крови. Он инстинктивно поднял щит; но не остановился проверить, насколько серьезна рана или кто ударил его.

Балроги пришли со второй волной, запрыгнув на вершину баррикады и рассекая воздух кнутами. Огненная плеть просвистела опасно близко от головы Глорфинделя; он почувствовал, как жар обжег лицо, когда бич ударил воина рядом с ним. Падая, он завопил, руками закрывая кровавые брызги, бывшие его лицом.

- Urulóki!

Поверх щита, Глорфиндель увидел извивающиеся черные фигуры, ползущие к баррикаде. Шесть или семь, дым шел из их ноздрей, и снова заполнил весь Большой Рынок.

- Рассеятся! -крикнул он.

Повернувшись, он схватил Эгалмота за руку и толкнул его. Они оба споткнулись, упали на трупы орков и эльфов, когда Готмог прыгнул на вершину баррикады и она рассыпалась под ним, когда он ринулся вперед. Еще балроги и орки, завывая, валили через пролом.

Эгалмот исчез в водоворот битвы, но Глорфиндель видел, что Артамир схватился с двумя орками, и Tуора, вставшего прямо на пути Готмога.

Ты обезумел, смертный?

Драмболег опустился, врубаясь в закрытое доспехом тело балрога, отскочил от железных пластин. Готмог зарычал в ответ на дерзость Tуора и оттеснил человека назад к фонтану, где лежал Эктелион и другие раненные. Глорфиндель едва мог увидеть Tуора за огромным Готмогом, но знал, что человек начал уставать, изнемогая от утомления и жара чудовища.

Воины Фонтана бросились к ним на помощь, когда Tуор дрогнул и споткнулся. Готмог щелкнул бичом; и Глорфиндель увидел, как один из его хвостов оторвал Элеммакилу голову; туловище капитана упало, дергаясь от потока крови, и полдюжины или больше его соратников погибли вместе с ним. Откатившись Tуор  избежал следующего удара кнута, но теперь он не мог дотянуться до топора. Глорфиндель увидел, как он нащупал обломок копья; бич, опустился и отбросил его от Tуора. Готмог медленно приблизился, играя со своей добычей.

Внезапно предводитель Балрогов, казалось, покачнулся. Он споткнулся, чуть шагнул назад, и когда он повернулся, Глорфиндель увидел стоявшего на краю фонтана Эктелиона - его лицо посерело, рука, на которой он носил щит, безжизненно свисала, гнев, горел в его глазах. Он навалился на половину копья, всем весом нажимая на него,  что-то крича балрогу. Глорфиндель не услышал что именно,  возможно, “Heca, ulundo! ”.

Глорфиндель обернулся и, мечом махнув в сторону фонтана, закричал,

- Roqueni Laurëalotë Nénen i ortal!

Немногие из Дома Золотого Цветка смогли ответить на его зов, чуть больше дюжины, но и этого могло быть достаточно, чтобы повергнуть Готмога, если они нападут на него сзади.

Между ними и Готмогом кишело множество других балрогов поменьше. Глорфиндель взревел от разочарования, вонзив клинок в глаз одного из них и отрубив руку другому. Он поскользнулся на крови и неожиданно упал на колено. Боль пронзила его левую ногу; он не мог подняться и тяжело упал, как раз когда пылающий меч Балрога прорезал воздух там, где только что была его голова.

Готмог ринулся вперед, Эктелион бросился ему на встречу, вонзив острие шлема в живот балрога. Связанный с ревущим, корчащимся чудовищем, Эктелион обхватил Готмога ногами и дернул его за собой в фонтан. Крик Готмога, потонул в громком плеске и шипении воды, и оба бойца исчезли в паре, льющимся из фонтана.

Лорд Фонтана не появился на поверхности и Tуор кричал, призывая воинов Белого Крыла спасти Эктелиона. Но вода клубилась паром, кипела, и начала окрашиваться красным от крови. Смешавшись после смерти предводителя, балроги дрогнули, и тогда, крича от ярости, оставшиеся в живых воины из Дома Фонтана устремились на них.

И за ними, ведомые фигурой, светящейся серебром, белым и кроваво-красным, по дороге к дворцу на них обрушились воины Короля. Тургон держал свой Дом в резерве, но теперь бросил его в бой.

Сверху неслись вопли и изливалось пламя. Один из urulóki спускался, топча и орков и эльфов, пятная белые камни внутреннего двора.

Если хочу выжить, я должен встать. Должен идти.

Глорфиндель постарался не обращать внимания на боль в ноге и позволил одному из своих воинов, помочь ему встать. Казалось, вся площадь  устремилась в одном направлении, словно отступающий прилив, подхватив с собой и его. Они не убегали от urulóki. Побуждаемые Тургоном и Tуором, они окружали его, теснили к фонтану. Злобная пасть изрыгала пламя, вгрызавшееся в передние ряды, но другие воины тут же занимали место павших.

Удушающий дым и вонь горящей плоти наполняли воздух. Глаза Глорфинделя щипало. Он едва хоть что-то видел; но и то немногое застилали слезы. Остался только дым, и резкие вопли умирающего urulóki.

Примечания:

Urulóki - огненный селезень, или дракон (квенья).

otorno - названный брат, товарищ (квенья).

Элеммакил: в "Незаконченных Сказаниях" Толкиен не уточняет, к какому Дому принадлежит Элеммакил, но поскольку Эктелион был первым лордом, вышедшим приветствовать Туора, я осмелилась причислить Элеммакила к Дому Фонтана.

Дом Крота: эти воины, одетые во все черное, с шлемами из шкур крота, были совершенно преданны Маэглину и напал на Tуора у стены, с  которой Tуор и сбросил Маэглина. Для целей этого рассказа, я пишу об их телах и на Королевско площади.

На самом деле убеждает женщин оставлять ценности Туор и делает это немного позже, но и Туор и Эгалмот могли делать это в разное время.

“Heca ulundo! ” - Прочь, злобное существо! (квенья).

“Roqueni Laurëalotë Nénen i ortal!” - “Рыцари Золотого Цветка к Воде [=Лорду Фонтана], которая поддерживает вас!” (квенья). Большое спасибо Aerlinnel с Henneth-Annun за перевода боевого клича Глорфинделя!

laurëalóti - золотые цветы (квенья).

ЧАСТЬ I

ЧАСТЬ III

ЧАСТЬ IV

ЧАСТЬ V